Маковые поля в киргизии. Манящие маки иссык-куля

Немного по-другому назывался вышедший на экраны в эпоху «кыргызского киночуда» фильм Болота Шамшиева с замечательным Суйменкулом Чокморовым в главной роли. Он рассказывал о борьбе с контрабандистами опия в 20-х годах минувшего столетия. Эту тему известный режиссер хотел продолжить и в одной из последних своих работ «Волчья яма», но по настоянию руководства республики был вынужден изменить сценарий: в то время положено было считать, что проблемы наркомании в Советском Союзе не существует.
Более полувека назад маковые головки были привычным атрибутом детских игр, использовали их и музыканты тех лет в качестве латиноамериканских маракасов. Достать такие «игрушки» и «музыкальные инструменты» было несложно. Достаточно выехать на Иссык-Куль и остановиться у маковых посевов и набрать охапку стеблей с головками, как говорится, столько, сколько рук хватит. По нескольку граммов опия открыто хранилось в домах кыргызстанцев для лечения.

Середина шестидесятых годов… Киргизия остается единственной республикой планового производства опия-сырца в медицинских целях. Мак выращивали около 80 колхозов и совхозов. Например, в 1965 году его посевные площади только в Иссык-Кульской котловине составляли 6 700 га. Опий — трудоемкая культура, все процессы — подрез маковых головок, сбор застывшего латекса — производились вручную и только на рассвете. Во время уборочной кампании в макосеющих хозяйствах часто не хватало рабочей силы, поэтому, как правило, привлекали школьников и посторонних людей. В период массового сбора урожая опия-сырца по Иссык-Кульской области число его сборщиков доходило до 50 тысяч человек, в таких условиях обеспечить надежную охрану плантаций было просто невозможно. Ни облавы, ни аресты, ни сторожевые вышки не могли остановить хищение опия. Женщины-сборщицы прятали его в прическах, за пазухой, в пеленках и одежде своих детей. Нередко участниками группового хищения зелья становились целые звенья сборщиков, члены которых состояли в родственных отношениях. Хранили опий обычно под собачьей конурой, зарывали в землю, помойные ведра, прятали в детских люльках и буханках. Переваривали сырец в тазах с добавлением концентрата и закатывали в банки.
Практически в каждом селе Прииссыккулья был свой негласный лидер, контролировавший поставки похищенного опия в столицы союзных республик. Бывало, что наркотики похищали на перевалочной базе в Рыбачье, со складов Лекрастреста во Фрунзе и на самом фармзаводе в Чимкенте, куда они доставлялись. Опий воровали граммами и флягами, ради чего наркодельцы шли на подкуп и убийства, а его перевозка осуществлялась в термосах и чемоданах с двойным дном, в хлебе и колбасе, в книгах и куриных яйцах. Изворотливые спекулянты-опийщики, чтобы обезопасить себя, предлагали едущим домой курортникам за большие деньги передать посылки со знаменитым иссык-кульским чебаком своим родственникам, а на самом же деле они были напичканы опием. Был даже один ужасающий по способу провоза наркотиков случай. Его из уст в уста передавали водители рыбачинского Автовнештранса. В августе 1969 года один из шоферов этого автопредприятия пожалел стоявшую на трассе молодую женщину с грудным ребенком и взялся ее подвезти до Фрунзе. Во время пути он обратил внимание, что малыш не издал ни звука, а мать не пыталась его покормить. На посту у Красного Моста бдительный водитель сообщил о возникших подозрениях сотрудникам милиции. В результате оказалось, что женщина попросту везла детский трупик, который служил тайником для 2,5 кг опия, обнаруженных в нем при проверке. Вот на какие крайности шли наркодельцы, чтобы любой ценой доставить свой «ценный» груз.
Этот случай по своей циничной изощренности затмил даже трагедию 1932 года, о которой мало известно, поскольку деятельность органов правопорядка в борьбе с наркобизнесом в 30-е годы прошлого столетия вынужденно носила негласный характер. Все материалы о наркобизнесе были засекречены и в статданные не включались. Уголовные дела о хищении и контрабанде опия, протоколы судебных заседаний спустя некоторое время после вступления решений суда в законную силу уничтожались. Поэтому сотрудники милиции вели борьбу с социальным злом, которого как бы и не было. Однако значительные объемы изымаемого у контрабандистов опия свидетельствовали о достаточно широком распространении этого вида преступления.
В том году сотрудники уголовного розыска в одном из домов Фрунзе задержали группу преступников с большим количеством опия. При обыске обнаружили около 20 пудов этого зелья, три револьвера с 26 патронами. Опий принадлежал Лектехсырью и был захвачен преступниками при его транспортировке в районе Токмока. Бандиты убили двух охранников и расправились с их семьями. Отголоски этого преступления аукнулись в 1936 году.
Тогда во Фрунзе за спекуляцию опием задержали аптекаря Норенберг, ее мужа Лян Юн Фу и их пятерых соучастников, в течение нескольких лет вывозивших ежемесячно из республики не менее пяти пудов опия-сырца в города Средней Азии, Дальнего Востока и Восточной Сибири. Кроме того, наркодельцы содержали десятки опиомукурилен в столице в скрытых трущобах Кузнечной крепости, на Карпинке и в Рабочем городке. У подсудимых было изъято более тонны переваренного опия, большое количество порошкового зелья, морфий, героин, кокаин в таблетках, кумганы, чилимы, медицинские шприцы, рассыпное золото, монеты царской чеканки и 400 тысяч советских рублей. В ходе следствия выяснилась их причастность к организации нападения и убийства двух сотрудников милиции, сопровождавших пять лет назад опий-сырец Лектехсырья.
Согласно установке партии, что проблемы с наркоманией в СССР нет и быть не может, в 60-е годы хищения опия-сырца в соответствии с действовавшим Уголовным кодексом рассматривались как спекуляция и посягательство на народное добро, поэтому наркопреступлениями занимались отделы борьбы с хищением социалистической собственности. Но, оставаясь закрытой темой для общества, наркомания год от года росла бешеными темпами, стимулируя тяжкие преступления и вовлекая в свои сети большое количество молодежи. Более того, в хозяйствах и на предприятиях резко падала производительность труда, одурманенные наркотиками колхозники неделями не выходили на полевые работы, наркологические диспансеры были переполнены. То же самое происходило в Туркмении, Узбекистане и Азербайджане, куда доставлялся похищенный из Киргизии опий-сырец. Руководитель республики Турдакун Усубалиев поставил вопрос перед центром о прекращении производства опия-сырца, однако из-за дефицита валюты на закупку морфия за рубежом эта просьба была отклонена. Единственное, в чем помогала тогда Москва — ежегодно в период сбора урожая опия на охрану плантаций направлялись около 700 курсантов из школ милиции союзных республик.
Президиум Верховного Совета Киргизской ССР 11 декабря 1962 года, рассматривая наркоманию как серьезную социальную проблему, издал Указ «Об усилении борьбы с хищением, незаконным изготовлением, приобретением, хранением и сбытом опия и других наркотических веществ». Он предусматривал ответственность руководителей хозяйств за охрану опийных плантаций, сбережение урожая. Уголовный кодекс был дополнен тремя новыми составами наркопреступлений. Факты хищения опия широко обсуждались на общих собраниях коллективов колхозных хозяйств и предприятий, проводились открытые судебные процессы. Создали специальную комиссию Управления милиции Министерства охраны общественного порядка республики по предотвращению потерь и хищений опия-сырца. Она проработала недолго и, не оправдав надежд, в октябре 1963 года распоряжением правительства была упразднена.
Бороться с «фарцовкой» и пресекать наркобизнес — два совершенно разных направления милицейской работы. В арсенале сотрудников ОБХСС не было ни наработанного опыта, ни специальной подготовки для расследования наркопреступлений. Как вспоминает ветеран органов внутренних дел Леонид Зеличенко, работники милиции зачастую ни разу не видели опий, не знали его цвета и запаха. А это значительно усложняло работу по борьбе с перевозкой похищенного зелья. Сотрудники железнодорожной милиции в то время проделали такой эксперимент. Положили в мешок опий-сырец и под видом пассажиров проехали с ним до Ташкента. Вагон был полон резкого специфического запаха, к ним неоднократно подходили сотрудники милиции, но никто их не задержал. А вот в камере хранения ташкентского вокзала тару с зельем у них принять отказались, отрезав: «Мы опий в багаж принимаем…».
Со временем для борьбы с наркобизнесом в республике внедрили новые методы оперативной работы с использованием специальных средств. В марте 1966 года группа инструкторов приступила к эксперименту по подготовке служебно-розыскных собак для обнаружения опия. Обученные по специальной методике четвероногие «нюхачи» превосходно зарекомендовали себя в работе, но, к сожалению, перспективное начинание милицейского ведомства нашей республики не нашло поддержки союзного МВД, хотя позже этот опыт был взят на вооружение и внедрен в милицейскую практику.
По мнению известного специалиста в области борьбы с незаконным оборотом наркотиков Александра Зеличенко, середина 60-х годов стала временным рубежом, когда контроль над сферой криминального наркобизнеса перешел от наркодельцов-одиночек к организованным преступным группировкам, обладавшим неизмеримо большими финансовыми и техническими возможностями. Одна из таких наркобанд была разоблачена в марте 1966 года. В ходе спецоперации ОБХСС под кодовым названием «Коробочка» милиционеры задержали около 50 опийных дилеров, изъяли более 100 килограммов опия, большое количество золотых изделий и несколько единиц огнестрельного оружия. Тогда лидеру преступного сообщества Алексею Н. удалось скрыться. Арестовали его позже, во время так называемого «базарного бунта» на центральном колхозном рынке в мае 1967 года. Он проходил по делу в качестве одного из организаторов нападения и поджога здания УВД Фрунзе. В том же году впервые пресекли попытку перевозки наркотиков воздушным путем. В то время обнаружить их было делом сложным из-за отсутствия специального оборудования и техники. Однако благодаря грамотно спланированной операции оперативники ОБХСС под руководством Л. Килина прямо в салоне воздушного судна задержали нескольких наркокурьеров с большим количеством опия-сырца. Только у одного из них, жителя Намангана Р. Махмудова, изъяли 13 килограммов «товара», расфасованного в кожаные мешочки и еще 5 кг, примотанные к ногам портянками.
По инициативе сотрудников ОБХСС с 1960 года на главных автомагистралях выставлялись карантинные посты. Так, в селе Чалдовар с апреля 1963-го по март 1966 года задержали 40 наркокурьеров и изъяли в общей сложности 180 килограммов опия. Из года в год нарастал приток наркодельцов из других республик СССР, заметно увеличивалось число группировок, промышлявших незаконным оборотом наркотиков. Начиная с 1965 года за пять лет ликвидировали 68 преступных наркогрупп, задержали более 300 их членов, изъяли около тонны опия-сырца. Если в 1961 году за наркопреступления было возбуждено 130 уголовных, то в 1964-м уже 350.
В апреле 1966 года во Фрунзе прошло межреспубликанское совещание по борьбе с наркоманией, хищением и распространением наркотиков с участием ответработников ЦК КПСС и глав милицейских ведомств десяти союзных республик. Это свидетельствовало о том, что проблема наркомании стала вызывать беспокойство в высших эшелонах власти. В ходе совещания руководство Киргизской ССР вновь внесло предложение о прекращении производства опия на территории республики, но, оно опять не было услышано. Кстати, одним из сторонников запрета посевов опия в Киргизии был отец нынешнего министра внутренних дел Есенжан Атаханов. В 1963 году он руководил расследованием так называемого дела «Бацилла». Преступная группировка — около 200 человек, действовавшая в системе Министерства здравоохранения, путем маркировки запускала через аптечную сеть республики и за ее пределами пришедшие в негодность особо ценные лекарства. Пришлось изучить тысячи историй болезни, провести многочисленные экспертизы с привлечением крупных специалистов-фармакологов, ученых-биологов и химиков. Расследование проводилось в условиях строжайшей секретности: утечка информации могла спровоцировать панику среди населения. В 1964 году также под руководством Е. Атаханова была разоблачена преступная группа опийщиков из 170 человек, возглавляемая наркогастролером из Ташкента К. Джураевым. Изъяли более 3 килограммов опия, ценности, оружие, описали несколько особняков в Намангане, Токмоке и во Фрунзе.
Раскрывая такого рода преступления оперативники ОБХСС нарабатывали опыт и становились опытными наркоборцами. Сотни, если не больше, раскрытых наркопреступлений были на счету Л. Килина, А. Батыршина, Б. Орозова, Т. Яхъярова, Б. Молдокулова и других. Разработанные ими операции по обезвреживанию устойчивых наркогруппировок в 60-е годы стали учебными пособиями для нынешних курсантов Академии МВД и средней школы милиции.
В 1969 году приказом МВД СССР функции организации борьбы с наркопреступлениями были переданы подразделениям уголовного розыска, а через год в системе органов внутренних дел появились отдельные структуры, специализирующиеся только на борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБН). Сознавая, что наркомания перешагнула границы Центральноазиатского региона и стала общегосударственной проблемой, в 1974 году с разрешения Москвы ЦК Компартии Киргизии принял решение о прекращении посевов опийного мака. Тогда в СССР, по официальным данным, насчитывалось 48 тысяч наркоманов.

У меня со школьной поры «на слуху» название озера Иссык-Куль, но тогда была большая страна, называемая СССР. А когда пару лет назад знакомые рассказали, что отдыхали на этом чудесном озере, я не сразу поняла, что это не Россия, а другое государство — Кыргызстан. В июне 2009 года мы, изучив отзывы туристов, составили свой автомобильный маршрут длиной около 2000 километров. Выяснилось, что наш путь будет проходить через две государственные границы: Казахскую и Киргизскую. У нас уже был опыт пересечения Казахской границы, ничего сложного, мы люди мирные. Единственная проблема которая могла возникнуть — очередь на въезде на пограничный пункт. Путь Тюмень-Чолпон-Ата занял два дня, при этом в первый путь мы заехали в столицу Казахстана Астану, чтобы сходить с детьми в океанариум, который мне не очень понравился в этот раз, почему-то морских обитателей стало значительно меньше.

Дорога

Хочу сказать, что в обоих государствах в целом дороги очень хорошие. О дороге на Астану я уже рассказывала: прямая, ровная, широкая. С нами случилась прикольная история: при заезде в Астану нас остановили сотрудники полиции и потребовали снять тонировку с боковых стекол автомашины. Следует сказать, что в стране не встретишь затонированных автомашин, ВООБЩЕ, то есть даже каких-нибудь «блатных». Запрещено и всё. Мы пытались убедить сотрудника, что в России техосмотр пройден, нормы не нарушены и мы движемся по их стране транзитом, то есть через несколько часов будем в Киргизии, пришлось вызывать старшего полисмена, который с нами согласился и шепотом порекомендовал в случае, если мы видим пост полиции на дороге, открывать боковые стекла до упора, чтобы тонировка в глаза не бросалась. Мы несколько раз так делали и проезжали спокойно. Но на обратном пути у Астаны моросил дождь и было прохладно. При виде полиции на дороге мы по-привычке открыли окна, но были остановлены. Сотрудник с улыбкой сказал, что догадался о тонировке, т. к. в такую погоду вряд ли нам в машине жарко. Так что с тонировкой в Казахстан нельзя! Мы при выезде из страны видели, что въезжающие россияне прямо на посту просто варварски сдирают пленку.

А за Астаной в сторону Киргизии (Темиртау, Караганда, Балхаш, Бирлик, Чу, Георгиевка) дорога тоже хорошая, и что мне нравится больше всего — очень мало транспорта, т. к. это не самая населенная часть Казахстана. Мне кажется, что если бы я задалась целью, то спокойно смогла посчитать проезжающие мимо машины.

По пути особо смотреть не на что: голая степь, иногда горы. Но иногда встречаются интерессные рукотворные объекты.

Но благодаря равнинным пейзажам, там просто бескрайнее небо, а в России постоянно встречаются перелески, поселения, здесь же — одно небо. Вдоль дороги очень много захоронений: маленьких и не очень маленьких огороженных башенок, некоторые кирпичные. Часто встречаются и одинокие могилы, к которым ведут белые ступеньки, т. к. хоронят на возвышенностях.

По пути проезжали очень большое озеро Балхаш: на берегах много промышленных предприятий, строится цементный завод, так что ни курортов, ни здравниц нет. Правда рыбу продают, большую и вкусную.

Еще про дороги Киргизии мы узнали интересный факт, который, наверно, можно было бы в летнее время использовать и в нашей стране. В дневное время, запрещено движение большегрузного транспорта, чтобы распалённый солнцем асфальт не деформировался под их весом и не образовывались колеи и бугры на дороге. Поэтому дальнобойщики днем отдыхают, а в то время, когда мы ищем место для стоянки, выезжают в путь. Мне понравилось это правило: нам днем не мешают и дорогу не портят.

Казахско-Киргизская граница нами пройдена без проблем и нам остался, как нам казалось, небольшой остаток пути. Но когда мы вскоре после границы въехали в горы, скорость заметно снизилась, т. к. дороги извилистые и узкие, но зато очень красиво. У меня есть мечта: хочу увидеть маковое цветущее поле. При въезде в горную местность Киргизии мы высоко в горах увидели поля цветущих красных маков, просто большие квадраты красного цвета. Я так надеялась, что мне еще представится возможность на Иссык-Куле увидеть маки поближе, но увы. Либо мы ездили не там, либо они уже отцвели. Встречались только разрозненные маки, причем не только красного цвета, но и жёлтого.

При въезде в зону Иссык-куля стоит природоохранный пост, на котором мы заплатили определенную сумму, точно не помню сколько. Надо сказать, что защитникам природы в свое время удалось отстоять берега озера от размещения там предприятий, которые бы загрязнили воду. В Киргизии даже есть закон, запрещающий размещаться людям с палатками, на машинах на берегах озера (во избежание загрязнения бытовыми отходами). Хотя я думаю, что в палатках на этом озере жить некомфортно, т. к. оно находится как бы в котловине, вокруг горы и после захода солнца становится холодно, хотя днем очень жарко. Вообще, к машинам с российскими номерами в Киргизии, со стороны сотрудников полиции уделяется пристальное внимание. Причем не только ГАИ, но и просто оперативных служб, проезжавших мимо. Но общаются доброжелательно, один сотрудник ГАИ в городе нас встречал ежедневно, первые дня два останавливал и проверял документы, а потом запомнил и приветствовал нас при встрече.

Мы приехали в г. Чолпон-Ата в начале июня, сезон только начинался, так что нам удалось снять недорого очень приличное жилье: двухкомнатные аппартаменты за 700 рублей в сутки. В сезон (июль—август) их сдают за 100 долларов в сутки, т. к. хозяева построили этот пристрой на 4 номера года два назад. Нашу машину мы поставили прямо во дворе, рядом с хозяйской. Пристрой находится около хозяйского дома, напротив их столовой. Это двухэтажное здание, на 4 номера. На каждом этаже общий холл, в котором стоит холодильник, диван, а потом отдельные номера. В первой комнате стоит большой стол с посудой, две кровати, тумба с телевизором. Понятно, что многие русские каналы работают. Во второй комнате стоит шкаф-купе, большая двухспальная кровать. Туалет весь в плитке, душевая кабина, горячая вода всегда есть, т. к. стоит водонагреватель. Ремонт сделан хороший. Хозяева люди радушные, но лишний раз мы друг друга не донимали.

Наш дом стоял напротив пансионата, с администрацией которого у хозяев была договоренность о беспрепятственном проходе отдыхающих по территории на пляж. Так что наш пятиминутный путь проходил по ухоженной цветущей территории пансионата на такой же чистый берег озера Иссык-куль с кристально чистой водой. Я считаю, что озеро и его окрестности — самое красивое место в мире. Я уже говорила, что озеро находится как бы в котловине, окружено горами. Погода часто меняется: то солнце, то за час набегают тучи, поднимается ветер. Причем солнце освещает вершины гор по разному: то они скрыты в облаках, то видны их белоснежные вершины, то горы ярко зеленеют. Очень красиво и словами непередаваемо.

Вода в озере очень прозрачная и очень холодная. Но она настолько обогащена разными солями и минеральными веществами, что тело к холодной температуре адаптируется быстро, плавать очень приятно и я читала в литературе, что и очень полезно.

Ультрафиолет очень сильный: я утром вышла на улицу в спортивном костюме, вскоре стало жарко, я осталась в майке, через полчаса майка осталась на моей коже до конца отпуска.

Утром мы питались дома, в обед и вечером в кафе, которых большое количество. На центральной улице мы нашли кафе, где провели самое большое количество трапез, т. к. хозяин кафе готовил сам сногсшибательные блюда национальной кухни, причем не только те, которые есть в меню. Мы с ним договаривались на определенное время и по приходу чувствовали себя самыми дорогими гостями: жареные манты, шашлык, бишбармак, самса, другие национальные блюда, а какие они в своей печи пекут лепешки! Уходили на «ура»! Мясо сочное, вкусное, выращено на чистых горных лугах. У меня только восклицательные эпитеты к местным блюдам. Дети дома часто привиредничают в еде, там же справлялись первыми. В соседнем поселке по выходным устраиваются ярмарки, где можно купить недорогие вещи, вкуснейшие фрукты, а также молочные и мясные продукты.

А еще мы устроили для себя несколько экскурсий.

Григорьевское ущелье

Находится неподалеку от Чолпан-ата, есть указатели, где надо свернуть. За въезд на территорию надо платить в будочке, но такса не твердая: они говорят цену, а мы сбавляем её вдвое. И так везде: сфотографироваться с соколом, покататься на лошадях и ослике, рынок в горах. Как только останавливаешься, сразу окружают человек 20 с животными и предлагают свои услуги, но не особо навязчиво. Меня удивили обращения: " Сестра, белая лошадь для тебя» или «Брат, прокатись». Как-то по- родственному. Там нереально красиво всё: горы, склоны, луга, белая бурлящая речка, небо.

Уже несколько месяцев в социальных сетях гуляет "послание" доктора медицинских наук профессора Женишбека Назаралиева к кандидатам в президенты, в которых он предлагает взять будущим лидерам страны на вооружение его идеи, которые смогут развить экономику Кыргызстана. Назаралиев выдвигает тезис о создании в республике фармакологической и косметологической индустрии на базе выращивания опиума-сырца. По его приблизительным расчетам, от этого Кыргызстан будет получать доход в размере $15-20 млрд в год.

О том, насколько актуальна идея доктора Назаралиева по выращиванию опийного мака в Кыргызстане в настоящее время, сайт поинтересовалась у директора Центрально-Азиатского центра наркополитики, полковника в отставке, кандидата исторических наук Александра Зеличенко.

Александр Леонидович, сейчас некоторые политики, которые однажды даже метили на пост президента, предлагают поднимать экономику страны за счет возрождения индустрии выращивания опиума-сырца. Что вы думаете по этому поводу?

Здесь не обойтись без небольшого исторического экскурса. Известно, что Кыргызстан долгие годы сеял мак. Началось это еще при царе-батюшке, в начале XX века, когда разразилась Первая мировая война и России был очень нужен морфий чисто для медицинских целей. Его закупали в Турции, пока они не перешли на другую сторону. Другие страны тоже покупали морфий. Поэтому Россия была вынуждена искать места, где можно сеять мак. И нашла - идеальным местом для произрастания опийного мака оказался Иссык-Куль. И с тех пор вплоть до 1973 года его там выращивали.

Опиеробство было целой отраслью сельского хозяйства СССР, она процветала не только на Иссык-Куле, но и в Нарыне, Таласе. Киргизская ССР давала 16% от мирового сбора опия-сырца.

На Иссык-Куле находилась Зональная опытная станция Всесоюзного научно-исследовательского института лекарственных растений. Там выводили новые сорта опия. Многие колхозы поднимались только за счет выращивания опия-сырца. Но вот наступил 1974 год. И СССР по просьбе ООН выращивать опий прекратил, так как значительная часть опия уходила на черный рынок. Вплоть до приобретения независимости этот вопрос больше не поднимался.

За это время мир изменился. Появились террористические организации, появились организованные транснациональные преступные группы.

Когда в 1991 году в Кыргызстане начали искать экономическую базу для независимости, многие вспомнили об успешном опыте выращивания в республике опия. И с тех пор эта идея поднимается с завидным постоянством. Причем не только у нас, но и на международном уровне. В этом же году по поручению президента была создана рабочая группа, которая должна была проработать этот вопрос и оценить все риски и выгоды от выращивания опия-сырца в Кыргызстане. В состав этой рабочей группы от МВД входил и я.

Мы тогда доказали, что во всех отношениях кыргызстанцам выгоднее сажать картошку, чем опийный мак. И это не гипербола. Это реальный факт, к которому мы пришли, исследуя проблему.

- Объясните, как рабочая группа пришла к такому выводу?

Объясню. Во времена СССР на Иссык-Куле посевы охранялись только во время уборки урожая. Милиции нагоняли со всего Советского Союза. Везде патрулировали кинологи с собаками, по всему периметру расставлены посты. На время сбора урожая Иссык-Куль становился зоной повышенного внимания. Но даже при этом около 50% опия уходило на черный рынок. Настолько это все рентабельно с точки зрения мафии.

Когда в начале 90-х только слухи пошли о том, что на Иссык-Куле будут выращивать опий, там моментально взлетели цены на недвижимость. Приезжали из-за рубежа люди, оставляли задатки местным жителям. Говорили, что когда надо будет, мы приедем и выкупим ваши дома и участки.

Если говорить об охране плантаций опия сегодня, с использованием технологий high-tech, то у нас на это уйдет столько денег, сколько этот опий не стоит. А если собирать урожай дедовским способом, то мы потеряем не 50% опия, как во времена СССР, а минимум 70-80%.

Еще одна проблема - нам будет просто некуда сбыть выращенный опий. Уже на заре независимости Кыргызстана в развитых странах активно использовали мощные анальгетики, не вызывающие привыкания, не базирующиеся на опии, мир постепенно переходил на них. Если тогда они были очень дорогие, то сейчас процесс их производства налажен, они становятся все более доступными.

Понятно. С экономической точки зрения выращивать опий в Кыргызстане нерентабельно. А как это может отразиться на имидже страны?

Как страна относится к наркотикам, так к ней относится международное сообщество. Эту простую истину следует очень четко понимать. Если страна направо и налево торгует наркотиками, то к ней будет соответствующее отношение - как к стране-изгою, стране-бандиту и наркоторговцу. Кыргызстану нужен такой имидж? Получается, даже если мы сможем выращивать, то будем реализовывать его по демпинговым ценам. Зато мы в одночасье превратимся в страну-наркобарона, где будет и база для терроризма, и база для транснациональной организованной преступности.

- А что сейчас происходит с наркотрафиком через нашу страну?

В настоящее время наркотрафик идет через Кыргызстан лишь через небольшую часть его территории. Но даже при этом мы испытываем на себе чудовищные последствия наркокоррупции, "красный" героин (героин, который реализует милиция. - Прим. ред. ). А если мы еще и начнем выращивать опийный мак, то я даже не в состоянии предсказать последствия этого шага. Но могу с уверенностью констатировать, что баткенское вторжение 1999-2000 года, когда боевики пытались найти новые способы поставки афганского героина, станет "Зарницей" по сравнению с тем, что мы можем получить.

Поэтому каждый раз, когда очередной политик, общественный деятель, используя дешевый популизм, пытается воздействовать на людей, которые очень плохо разбираются в этом вопросе, я начинаю бить тревогу, так как очень четко понимаю, к чему это может привести.

В конце весны по всей стране расцветают полевые маки. Холмы и поля окрашиваются в ярко-красный цвет.Ученым известно около 100 видов мака. В Кыргызстане распространено около 70, особенно мак-самосейка, или Papaverales rhoeas, который произрастает во всех областях страны. Этот цветок очень нежный и быстро погибает, если его срывают.
1. Предгорья Ала-Тоо усыпаны мириадами цветов. Сокулукский район

2. Маковые поля раскинулись всего в 15 километрах от Бишкека

3. Вид на столицу Кыргызстана

4. Маковое поле может растянуться на несколько километров

5. Ученым известно около 100 видов мака

6. В Кыргызстане распространено около 70 видов этого цветка

7. Наиболее распространен мак-самосейка, или Papaverales rhoeas, который произрастает во всех областях страны

8. Жители столицы традиционно в это время года выезжают любоваться красотами природы

9. Холмы и пригорки пылают цветочным огнем

10. Цветение мака скоротечно - его можно наблюдать только две-три недели

11. Цветок очень нежный и быстро погибает, если его срывают

12. Вот такой он - аленький цветочек Кыргызстана

Источник: © Fishki.net

Постоянные читатели моего блога знают, что живу я в прекрасной горной стране. В стране, природа которой из года в год не перестает удивлять. Кыргызстан — бывшая советская республика в самом центре Азии. Мало кто знает об этом удивительном крае, но тот, кто здесь побывал, навсегда влюбляется в высокие горы, бурные реки и кристально чистые озера. Наверное, именно поэтому в последнее время наша маленькая страна все чаще и чаще попадает во всевозможные рейтинги и рекомендации мировых туристических изданий.

Уже не в первый раз я рассказываю вам про красоты Киргизии. Наверняка, многие из вас с интересом читали заметки о походе к , о летнем сноухантинге в , о поездке к красивейшему высокогорному . Это лишь малая часть отчетов из поездок по моей родине, которые вы найдете в разделе . Сегодня я хочу вам рассказать об одном из самых чудесных явлений, которое радует глаз туристов, путешественников и местных жителей в конце весны — о маковых полях.

Маки обычно цветут весь май со всех сторон от Бишкека. Начинается это действо в полях, а потом плавно переходит на предгорья в окрестностях столицы. Сотни людей выезжают за город, чтобы посмотреть на ярко-красные маковые поля, что простираются на сотни метров. Тысячи фотографий на фоне цветов заполоняют профили социальных сетей. Как вы уже поняли, я тоже не смог обойти это действо стороной.

С головой окунувшись в работу, я уже пару недель никуда не выбирался, и вот пришло время немного развеяться и отдохнуть. Утром воскресного дня я сел в машину и отправился в сторону природного парка Ала-Арча. Маковые поля не были целью моей поездки, но то, что я увидел в горах нельзя было оставить без внимания.

Стоило мне выехать за границы города, как сразу же стало ясно — все предгорья усыпаны маками. Можно было смело заезжать на любую горку и любоваться цветением этого удивительного растения.

Ну а подъехав, я потерял дар речи. Давненько я не видел подобной красоты. Смело можно снимать очередную серию дикой природы для телеканала Дискавери.

Я просидел там больше часа и мне совсем не хотелось уезжать. Как же прекрасен этот мир. И как же здорово, что я живу в месте, где в получасе езды от столицы можно наслаждаться такими умопомрачительными видами — видами родного Кыргызстана.